Александр Богомазов

Родился Александр Богомазов 7 апреля 1880 года в слободе Ямполь Харьковской губернии (теперь Сумская область). Воспитанием Александра и его младшего брата Василия занимался отец. Бухгалтер по профессии, он был человеком верующим, добропорядочным, хотя и не отличался ласковым нравом. Из практических соображений Константин Федорович настоял, чтобы сын получил образование агронома. В Херсонском сельскохозяйственном училище Богомазов увлекся рисованием и вопреки воле отца в 1902 году поступил на обучение в Киевское художественное училище.

С учебой вышло не все так гладко: за участие в студенческой забастовке Богомазова исключили в 1905 году — самый, пожалуй, скандальный эпизод в биографии в целом благонравного художника. И целеустремленного — он продолжил осваивать мастерство в частных студиях: сначала в Киеве у художника Светославского, а затем и в Москве у Юона и Рерберга.

Спустя два года он возобновил обучение в училище, где учителями Богомазова были художники Мурашко и Селезнев. Годы студенчества станут наиболее бурными, и, как и полагается каждому приличному художнику, наполненными богемными знакомствами и участием в прогрессивных выставках. Таких, как экспозиция «Звено» в 1908 году (вместе с отцами-основателями русского авангарда Бурлюком, Ларионовым и «крестной матерью» Александрой Экстер).

Муза по имени Ванда

В это же приблизительно время Богомазов находит свое главное сокровище, вдохновение и опору — будущую жену Ванду Монастырскую. Ее вера в художественный дар своего возлюбленного была настолько убедительной, что можно с определенной долей уверенности сказать: без поддержки Ванды Богомазов не стал бы тем, кем его будут считать через много десятков лет — «украинским Пикассо».

Самое ценное в ее вере было то, что ее никак нельзя назвать слепой. Переписка, которую будущие супруги вели в течение 5 лет отношений до венчания в 1913 году, свидетельствует о том, что Ванда тонко чувствовала и понимала все, что пытался выразить на холсте художник, чьи работы родной отец называл «мазаниной». Однажды жена писала ему: «Как хочется мне сказать, что ты не обычный смертный в искусстве, что произведения твои величавы и глубоко прекрасны, что в них страстная сила линий, движение всех молекул мира, что они загадочны, как бывает загадочной сила всего сущего на свете видимом и том, который видят мысли и душа».

Более того, если бы не она, у нас вообще вряд ли была возможность судить о таланте Богомазова. Его работы выжили во многом благодаря ее усилиям. Ванда бережно хранила все, что осталось от мужа после его ранней смерти, а в годы войны ей пришлось везти картины на тележке к родственникам за полтора десятка километров, когда немцы приказали оставить родной дом.

Современные критики к творчеству Богомазова были не более милосердны, чем его отец. «Формализм», «искусство, чуждое народу» — такие вердикты выносили приверженцы идеологически верного соцреализма и чиновники, одним росчерком пера которых решалась судьба художников. Работы инакомыслящих футуристов запрещали выставлять на родине и вывозить заграницу («чтобы не выставлять на посмешище всему миру»).

Александр Константинович был не просто ведущим украинским кубофутуристом, он написал теоретический трактат «Живопись и Элементы» (1913-14), в котором, по мнению историков, опередил достижения всемирно известных абстракционистов Василия Кандинского («Точка и линия на плоскости», 1918-19) и Казимира Малевича («Супрематизм», 1920). Однако при жизни Богомазова его труд так и не был опубликован, на данный момент книга все-таки вышла в свет, но в очень маленьком тираже.

В своих рукописях художник большое внимание уделял понятию ритма и темпа в живописи, по его мнению, ритм может быть не только количественной, но и качественной категорией. «Мир наполнен энергией движения и наблюдательный глаз видит динамику даже в статичном предмете («гора надвигается», «рельсы бегут», «тропа вьется»)», — утверждал Богомазов.

Несмотря на то, что власть не признавала художника, он верил в строительство социалистического будущего и немало трудился на благо советского государства. Был первым секретарем профсоюза художников Украины и инспектором секции художественно-просветительного комитета изобразительного искусства. А выполнение обязанностей ответственного художника 12-й армии, в конце концов, и привело к его гибели. Во время работы над оформлением агитационных поезда и парохода из-за плохих условий — холода, сырости, недостаточного питания и сна — Богомазов заболевает туберкулезом.

Какая горькая ирония: автор советского плаката «Туберкулез излечим!» таял на глазах из-за того, что государство не могло обеспечить ему нормальное питание и лечение. Гонорар за работу не выплачивался вовремя, и Богомазов был вынужден писать унизительные письма в высшие инстанции с просьбами о материальной помощи… Но тщетно: болезнь забирает художника в возрасте 50 лет.

После смерти Александра Константиновича Богомазова был создан Общественный комитет по сбору средств и увековечению его памяти. Все собранные средства были переданы на строительство самолета «За Власть Советов» и на культурную работу в колхозе по месту рождения художника. В это же время у вдовы не было денег даже на материю, чтобы покрыть гроб. Ванду Витольдовну, преподававшую в Киевском институте пластических искусств, сократили незадолго перед смертью мужа. Так она осталась вместе с несовершеннолетней дочерью без средств к существованию, хотя всего через несколько месяцев после смерти работы Богомазова поехали в составе «Выставки образцовых произведений искусства СССР» в Венецию(1930) и Цюрих(1931).

Практически сразу после смерти Богомазов был вычеркнут из истории советского искусства. Наступили 33 года запрета и забвения. Лишь в середине 1960-х годов во время хрущевской оттепели его имя и творческое наследие были заново открыты группой молодых киевских искусствоведов.

Луч света

Несмотря на все сложности, жизнь Богомазова все же не была беспросветной. Он много времени и сил уделял преподаванию, и студенты души в нем не чаяли. Где только не находил он применение своим знаниям: художник трудился в Киевской школе для глухонемых, училище в Нагорном Карабахе и в Золотоноше, киевской художественно-ремесленной школе-мастерской печатного дела и других учебных заведениях.

Был он и хорошим и чутким отцом, по воспоминаниям дочери Ярославы. Богомазов изготавливал и расписывал для нее самодельные игрушки, азбуку, кассу цифр, обучал музыке. Благодаря этим занятиям она смогла поступить сразу во второй класс школы. А еще он учил дочь видеть мир так, как видел он: изменчивым, непостоянным и непредсказуемым. Рассказывал, что в природе не бывает беспримесных цветов — ни чисто черного, ни идеально белого.

Ярослава по стопам отца не пошла, зато живописью увлеклась внучка художника Татьяна. От матери ей передались воспоминания о деде, которого она не застала в живых: «Дедушка умел создать очень теплую атмосферу, он был разносторонним и талантливым человеком. Играл на виолончели, у него был очень приятный немножко глуховатый голос, делал интересные поделки из дерева. У моей мамы Ярославы Александровны есть воспоминание об одном из замечательных вечеров, когда они сидели все вместе в Боярке, и дедушка, уже будучи очень больным — вдруг запел, а мама подхватила, и песня тихо полилась над засыпающим лесом».

P.S. Александр Богомазов прожил недолгую жизнь, но успел многое сделать. Он был незаурядной и самобытной личностью, глубоко и серьезно относившейся к своему предназначению, пытавшейся докопаться до самых глубин познания жизни и искусства. Несмотря на внешнюю сдержанность, очевидно, он был человеком темпераментным, и в каждый период жизни эта внутренняя экспрессия проявлялась по-разному, но с неизменной силой. Он явно был сильным, мужественно переносившим тяготы жизни и свою болезнь. Он, несомненно, имел дар убеждения, его педагогическая деятельность оставила благодарную память потомков. Он, безусловно, был человеком, умеющим любить, его отношение к жене и дочке не может не вызывать восхищения. Хочется верить, что художественное наследие Богомазова, через столько лет получившее, наконец, признание и зрителей, и коллекционеров, уже никогда не исчезнет из так и не написанной пока истории искусства XX века.

Жизнь художника Богомазова не была легкой или наполненной подарками судьбы, но после знакомства с его работами создается впечатление, что он был счастливым человеком. Светлым, неунывающим, любящим. «Ощущать, значит не только видеть, но и чувствовать. В этом разница между человеком и фотографическим аппаратом, который тоже видит, но не чувствует».

Смешные истории из жизни и свежие анекдоты

Читайте ещё на нашем сайте - Карл Фаберже